Перова Е.Г.

 

 

Нарисуй мне кленовый листок !

 

 

Мы все вышли из ... Исторического музея.

«Согласного Судьба ведет, несогласного - тащит», - были убеждены древние философы. Иногда эта таинственная   «ведомость» является явной и очевидной, иногда мы осознаем ее только на склоне лет, вспоминая и осмысливая ту прихотливую  цепь случайностей, неожиданных поворотов, взлетов и падений, из которых состоит наша жизнь. Как важно вовремя понять собственное предназначение, чтобы верно выбрать ту дорогу, по которой и поведет тебя судьба. И как хорошо, когда найдется человек, который поможет тебе  разобраться в собственных устремлениях и одолеть  первую ступеньку!

Давайте представим себе послевоенную Москву:  Симонов вал, Новоспасский монастырь,  Крутицкое подворье, совсем рядом - Таганка, Зацепа... Самый московский район, трудно найти «московитее». Кривые горбатые улочки и переулки, маленькие домишки: низ - каменный, верх - деревянный.  Местные жители, выходцы из окрестных деревень, делятся на три категории: рабочие, извозчики (до конца 50-х годов они еще ездили по Москве),  и ... жулики!

Именно здесь, в этом пролетарском районе, в «очень рабочей семье», издавна обосновавшейся неподалеку от Симонова монастыря, и появился на свет Алеша Владимиров. Гудки заводов и фабрик по утрам, грохот извозчичьих пролеток, обычные мальчишечьи игры,  школа 11-летка при ЗИЛе... Уроки приходилось делать на углу стола, за которым взрослые играли в карты. Трудно представить, что мальчика, выросшего  в подобной среде, может ожидать участь  иная, чем у его сверстников:  в лучшем случае - рабочий, грузчик, такелажник, а в худшем...  Очень многих Алешиных одноклассников  уголовная «романтика» довела до тюрьмы.

«Мне всегда везло на счастливые случайности» - говорит Алексей Петрович Владимиров, директор Всероссийского Художественного Научно-реставрационного Центра имени И.Э.Грабаря. Первая счастливая случайность явилась ему в облике полусумасшедшей «исторички» (эдакая чеховская дама в пенсне), заметившей у мальчика  интерес к истории и направившей его в Кабинет школьника Государственного Исторического музея. В Кабинете школьника  11-13-летние ребята занимались по воскресеньям лепкой и рисованием на исторические темы.

 Руководил занятиями заслуженный художник-график А.А. Кирилло. Скоро ребята стали совсем своими в высоких сумрачных залах с росписями - их всех знали в лицо и пускали бесплатно чуть ли не каждый день. Именно  в Историческом музее будущий директор  впервые вдохнул особый музейный воздух -  благородный аромат старины

Окончив школу, Алеша пришел в ГИМ  рабочим в отдел реставрации, то есть «мальчиком на все»   (лаборант в фондовом отделе - это была уже «аристократия»). Первым его наставником был Иван Алексеевич Миронов.  «Сын музея», как его называли, Ваня с 14 лет работал в ГИМе. Его любили все - да его и нельзя было не любить: это был человек с  золотыми руками и с золотым сердцем, с доброй и наивной душой. Он мог починить все, что угодно и никогда не отказывал ни в какой просьбе. Малообразованный, но щедро одаренный от природы, он даже писал стихи - не очень складные, но трогательные.  К сожалению, все добродетели  Ивана сводились на нет пристрастием к «питию хмельному».

 Исторический музей в начале 60х годов  представлял собой удивительный и своеобразный мир - своего рода «Ноев ковчег», где чего только не было!  В нижних этажах еще жили люди - какие-то дворники с семьями, рабочие; во внутренних дворах играли дети, тут же проносили экспонаты... Жили дружно, патриархально.

Алексей познакомился  с реставраторами, смотрел, как работают Б.Есаулов и совсем молодые тогда Б.Белянинов и В.Шипилов. Под умелыми руками мастеров старинная живопись как бы оживала и расцветала. Подрамники, мольберты, холсты, кисти, растворители в баночках, утюжки, запах краски... Подмалевок, грунт, записи, лессировки, тонировки... Атмосфера мастерской, таинства ремесла - все это было интересно и заманчиво.

Проработал Алеша в музее всего год перед армией, но «музейный вирус» сделал свое дело - «заболел» он музейным делом окончательно и бесповоротно.

 

В армию с ... Ван-Гогом.

За несколько лет до того, как Алексей сменил скрипучие Гимовские паркеты на заснеженные просторы русского Севера, где проходила его армейская служба, в  жизни  его произошла еще одна счастливая случайность. А.А.Кирилло, научив Алешу, «как держать карандаш», и обучив первым азам рисования,  направил  его в студию при Краснопресненском Дворце пионеров.

 Возглавлял студию Всеволод Сергеевич Щербаков. Художник-самоучка из круга В. Маяковского, он начинал в Окнах РОСТА, работал при Диафильме и с С. Образцовым, был художником-кукольником. Замечательный педагог, он разработал свою систему обучения. Юные студийцы под его руководством писали сразу акварелью, маслом, миновав стадию срисовывания гипсов и муляжей.

«Возьми акварельку, нарисуй мне кленовый листок» - говорил он ученику, пытаясь пробудить в нем творческое  видение мира и свободу самовыражения.

 Оставляя «на потом» сухую теорию, он обучал основам «живого письма» - живописи, разъясняя ее главные понятия: технику, фактуру, цвет. На рубеже 50-60х годов, когда эталоном живописи считались передвижники,  Щербаков знакомил студийцев с  творчеством Ван-Гога, Гогена, Лентулова, Фалька, Борисова-Мусатова; давал редкие книги, приохотил к ГМИИ им. А.С .Пушкина. Ребята много работали. Алексей увлекался тогда техникой пастели, сделал цикл городских видов и очень гордился, когда  у него - тогда еще ученика 11 класса - взяли одну картину на молодежную выставку МОСХа.

В армию Алексей отправился во всеоружии - с только что вышедшим из печати томом писем Ван-Гога, которые читал долгими зимними вечерами под снисходительно-насмешливыми взглядами товарищей: «художники - они все сумасшедшие!».  Североморск, Северодвинск, Соловецкие острова, весь пейзаж - снег да сопки.

 Именно здесь, во время службы, осознал Алексей значение своих студийных занятий и роль Щербакова, который не столько учил их живописи, сколько «окультуривал». Как деревцу-дичку, чтобы получить хорошие плоды,  делают прививку культурного сорта, так Щербаков прививал им - московским «дичкам»  интерес к достижениям мировой  культуры, любовь к искусству, творческий взгляд на мир. Художник должен быть талантлив не только в живописи. Он сумел донести до студийцев главное: художник - это не профессия, это - образ жизни, это особое видение мира.

Благодаря влиянию В.С. Щербакова армейские годы не пропали для Алексея даром - это было время возмужания и физического и творческого, время осознания себя и своих жизненных целей.

 

Не хотите ли стать  ... кондитером ?

В марте 1969 года демобилизованный старшина ВМФ  прибыл к новому «месту назначения» - в Грабаревские реставрационные мастерские. Привел его туда Олег Яхонт - друг сына Щербакова по университету.  В отделе реставрации масляной живописи  мэтры-«маслёнщики»  во главе с заведующим -М.Х.Бутаковым  посмотрели живопись Алексея, поговорили с ним по душам и решили, что он, пожалуй, подходит для отдела.  Правда, директор мастерских Б.Никитин, принимая Владимирова на должность помощника реставратора, спросил у него: «А вы точно знаете, что хотите быть реставратором? А то вот есть прекрасная профессия - художник по тортам на фабрике Красный Октябрь!» «Но я же не кондитером хочу быть!» - несколько удивился Алексей.

Кондитером Владимиров не стал, но волею судьбы не стал и реставратором. «Повинны» в этом два замечательных человека, сманивших Алексея к себе в отдел - Глеб Генрихович Карлсен и Вячеслав Павлович Титов, которые как раз в это время организовали лабораторию техники живописи. Г.Карлсен сумел сразу, во время первого разговора,  так увлечь Алешу  своими планами и идеями, что тот моментально  «загорелся»  этим новым и сложным делом.

Впрочем, дело это было новым не только для новичка Владимирова. Последовательным и целенаправленным изучением техники и технологии  живописи,  живописных материалов  не занимался у нас в стране практически никто.

Во вновь организованной лаборатории работали  2 реставратора высшей квалификации, 3 искусствоведа и химик. Сразу же наметились два направления деятельности:

1.     экспертиза произведений живописи,

2.     изучение современных живописных материалов и технологий.

Первое направление возникло в связи с тем, что при централизованной закупке Министерством культуры живописи для музеев оказывалось много не распознанных фальшивок. Экспертиза тогда  основывалась главным образом  на мнениях знатоков - искусствоведов. Выяснилось, что одного «знаточества»  мало.  Обратились за помощью к реставраторам, которые знают  и понимают произведения живописи как бы  «изнутри». Но весь богатый опыт, накопленный поколениями реставраторов, был не систематизирован и не осмыслен. Необходимо было развивать подлинно научную, объективную экспертизу, которая   - не отрицая интуиции знатоков -  опиралась бы на технико-технологические исследования, на данные не только истории, искусствоведения, но и естественных наук.

Другое направление работы лаборатории  было вызвано снижением качества живописных материалов и невниманием самих мастеров к технике живописи - Союз художников  стал жаловаться, что свежие работы осыпаются прямо на глазах.

Сейчас это кажется странным, но  в первое время на энтузиастов нового дела смотрели как на сумасшедших, не понимая всего значения их работы и для реставраторов, и для искусствоведов, и для художников.  С приходом Владимирова в лаборатории стало на одного «безумца» больше - он сразу же увлеченно принялся за работу.

 

Не пишите картины на портянках и заборных досках!

В лаборатории шло накопление эталонного материала.  Составили специальный вопросник по состоянию сохранности масляной живописи, на основании которого  исследовалась и описывалась большая часть  произведений живописи, реставрируемых в масляном отделе мастерских. Собирались рентгенограммы - сейчас их более 2 тысяч, это самая крупная коллекция в России; изучались под микроскопом особенности авторских подписей - между лаками, по кракелюру и т. п.

Лаборатория работала и по заказам других музеев, провела, например, исследование живописи Айвазовского в Феодосии. Первая серьезная работа - научная обработка выставки «Петровский портрет» в ГТГ в начале 70х годов (микропробы грунтов, рентген). Публикации результатов работы вызвали целую научную полемику.

Искусствоведы и реставраторы стали осознавать, что рентгеновские и микроскопические исследования холста, грунта, красочного слоя, лаков, изучение  их в УФ- и ИК-лучах, систематизация  и научная обработка полученных данных - все это  помогает решать целый комплекс  задач, связанных с атрибуцией, экспертизой и реставрацией живописи: помогает  установить авторство и время написания  той или иной картины, проследить изменения почерка художника и изменения авторского замысла по мере его воплощения, отличить подделку от подлинника и реставрационные поновления от оригинальной живописи.

Параллельно в лаборатории шло изучение современных холстов, их качества. Была придумана специальная машина для исследования «движения» холста  в зависимости от изменений температуры и влажности. Во многом благодаря усилиям лаборатории стали выпускать хороший холст для живописи -  т.н. «двунитку». Публикациями в журналах «Творчество» и «Художник» удалось привлечь внимание художников и убедить их, что не стоит писать «на портянках и заборных досках». И главное, в художественных вузах осознали, что необходимо больше внимания уделять технике живописи - т.е. Ремеслу в высоком понимании этого слова, ибо преподаватели порой так увлекались выращиванием «творцов», что потом только недоумевали, когда с дипломных работ учеников осыпалась краска.

В наше время реставратор и исследователь живописи «вооружен» гораздо серьезнее (особенно за рубежом): сканирующие микроскопы, исследования в поляризованном свете, микрохимия, рентген-флюоресцентный анализ, тонкослойная хроматография,  компьютерная томография, ультразвук, лазер... А тогда была лишь увлеченная команда, почти на пустом месте закладывавшая первые камни в фундамент подлинно научной экспертизы и реставрации.

От Репина до ... Коперника..

Работая в лаборатории техники живописи, Владимиров учился в Ленинградском институте живописи, ваяния и зодчества им. И.Е. Репина. Заочное обучение позволяло студенту не тратить время на ненужные ему дисциплины: все, что положено - «сдавали» и забывали; все необходимое  оставляли  в памяти. Работа и учеба были тесно взаимосвязаны - каждая курсовая бралась прямо с рабочего стола. Приезжая на сессии, студенты часами бродили по Ленинграду, по Эрмитажу и Русскому музею, изучая в подлиннике великую живопись и архитектуру. 6 студенческих лет - это было замечательное время

В это время Алексей увлекся  историческими техниками живописи. Диплом свой он посвятил нидерландскому художнику Карлу ван Мандеру. Представитель позднего маньеризма, он писал картины на библейские сюжеты и издал  «Книгу о художниках», где собрал биографии, высказывания художников об искусстве и  различные рецептуры.

Выпуск 1976 года был удачным - многие из однокурсников Владимирова руководят российскими музеями, продолжая поддерживать  дружеские и профессиональные отношения.

В том же 1976 году в жизнь Алексея опять вмешался счастливый случай - на сей раз в лице В.П.Титова, буквально «пробившего» для Владимирова годичную стажировку в Польше, в Университете им. Коперника  на факультете  реставрации и «забыткознавства»  - т.е. памятниковедения.  Университет в городе Торуне готовил реставраторов разного профиля: по камню, дереву, живописи и архитектуре. Польская реставрация 70х годов была одной из сильнейших в Европе, достаточно сказать, что именно польские реставраторы выиграли международный конкурс по проекту переноски храмов в Египте.

Алексей ужасно волновался перед поездкой, переживал, что на целый год оставляет семью, совсем крошечного сына. Он  готовился, старательно учил польский язык - первый раз за границу, один! Приняли его очень хорошо, позволили самому выбрать себе курс, составить расписание, подобрать преподавателей. Сейчас он и сам не понимает, как удавалось ему  одновременно слушать лекцию на польском языке и записывать ее по-русски, синхронно переводя в уме. Поразила Алексея университетская библиотека - такое изобилие книг по искусству, по иконографии, технике живописи, реставрации ему и не снилось!

Но самым важным и интересным были не лекции и не библиотека, а практические занятия  - курс  исторических живописных техник. Каждый студент должен был написать картину в определенной технике и манере. Ставился реальный натюрморт: музейная кружка, кофейник, нарезанный лимон - все, как у «малых голландцев». По старинным рецептам готовилась доска, наносился многослойный меловой грунт, шлифовался; припорохом переводился рисунок, прописывался сначала темперой, потом маслом - лессировки. Мэтр смотрел, как работают студенты и указывал, где смыть (не получилось!), а где продолжать. Это была великолепная школа мастерства, очень полезная и для реставратора, и для художника, и для эксперта. Подобный практический курс давал такое понимание техники живописи, которое невозможно вычитать из книг, а можно только почувствовать «кончиками пальцев».

Год, проведенный в Торуне, был очень насыщенным: Алексей много работал, жадно впитывал новую информацию.

 

 Не хотим варягов!

Вернувшись из Польши, Владимиров продолжил работу в Отделе экспертизы, а очень скоро и возглавил отдел после ухода В.П.Титова. Деятельность отдела перешла на новую, более оперативную стадию: эксперты из Центра, совместно со специалистами из ГТГ  и ГМИИ имени А.С.Пушкина, стали работать прямо в комиссионных магазинах, отбирая произведения живописи для музеев. Было приобретено много хороших картин, но немало и упущено _ не всегда музеи могли быстро выделить необходимую сумму денег, и очередной шедевр «уплывал» на сторону.

Тем временем в недрах ВХНРЦ назревала необходимость кардинальных перемен. Начиная с 60-х годов в Центре сменилось 6 или 7 директоров. Это были яркие, интересные личности, но, к сожалению, по большей части не специалисты в деле реставрации. Последним  на должность директора был назначен Владимир Афанасьевич Быковский - художник, общественный и политический деятель, пришедший в Центр с поста  инструктора Отдела культуры Горкома партии. Что такое охрана памятников, что такое реставрация, и «с чем ее едят», - все это так и осталось загадкой для Быковского до самого конца его дней.  Его не волновало, чем и как работают реставраторы, главное - выдержать сроки.

Заместитель Быковского по науке - Николай Александрович Гагман, сломав все копья в борьбе с этой «ветряной мельницей», стал думать об уходе на пенсию. Гагман долго уговаривал Владимирова занять его место. Алексей прекрасно понимал, что должность эта - совсем не сахар, но все же дает энергичному человеку возможность оживить научную деятельность ВХНРЦ.

В 1983 году Владимиров стал замом по науке. Он завершил работу, начатую Гагманом по подготовке и изданию первого сборника «Вопросы реставрации и исследования памятников культуры». Выходил сборник с большим трудом. Так, например, для статьи о реставрации иконы Богородицы Одигитрии из Рязанского музея  цензура не пропустила фотографии иконы, и все вопросы иконографии, колорита и т.п. пришлось объяснять на словах, без иллюстративного материала. Первый сборник был - как первый блин - несколько «комом», но он тем не менее содержал много интересных и новых тем, не затрагивавшихся до сих пор в подобных публикациях. Выпуск сборника произвел большое впечатление на специалистов. Таким образом Центр заявил о себе как о подлинно научной организации.

В 1984 году умер В.А.Быковский. Умер в тот самый день, когда получил сообщение о  присвоении ему звания заслуженного деятеля искусств Российской Федерации - звания  этого он долго и упорно добивался. Центр опять остался без директора. В течение полугода  работой руководила Вера Ивановна Корнилова - постоянный и неизменный И.О. во все времена междувластья.  Министерство культуры стало подбирать кандидатов - целая вереница претендентов приходила на смотрины и уходила ни с  чем: больно тяжела им казалась «шапка» ВХНРЦ.  Грабаревцы, насмотревшись  на претендентов, взбунтовались: «Не хотим больше варягов! Хоти своего человека, понимающего проблемы и нужды реставраторов!» - с таким заявлением группа представителей  Центра отправилась в райком.

Так, волею народа, в 1985 году 39-летний Владимиров был поставлен на должность директора ВХНРЦ.  Главную свою задачу он видел в том, чтобы превратить Центр в настоящее научно-реставрационное учреждение.  Необходимо было объединить весь коллектив вокруг этой идеи, необходимо было печататься, выставляться, выступать, - благо,  есть чем поделиться с коллегами: богатый многолетний опыт, накопленный прекрасными специалистами.

 Переполненный идеями, составив целый пакет планов и проектов, отправился новоиспеченный директор в Министерство культуры, надеясь на понимание и помощь.  Но все его надежды - равно как проекты - остались при нем; ничего, кроме  грозного напутствия: «Учти, спрашивать будем строго!» - он не получил.

  3  х   3 =  ... 745  !

Сейчас за плечами Алексея Петровича - тридцать лет работы  в ВХНРЦ имени И.Э.Грабаря, пятнадцать лет директорства. Уже можно подводить некоторые итоги. Под руководством Владимирова успешно и плодотворно работает большой  творческий коллектив Центра, основное направление работы которого - помощь провинциальным музеям России. Выпускаются сборники трудов ВХНРЦ «Вопросы реставрации», проводятся  Грабаревские чтения по вопросам реставрации и исследования памятников, регулярно устраиваются выставки  - в России и за рубежом.  Алексей Петрович  - не только хороший организатор, он еще и  активный генератор идей, которые энергично воплощает в жизнь.

По инициативе Владимирова в рамках программы Министерства культуры РФ регулярно проводятся  Триеннале «Реставрация музейных ценностей в России», цель которого - поднять престиж труда реставраторов, показать роль и значение реставрации в структуре деятельности музея. В 1999 году  открыто уже третье по счету Триеннале, количество участников которого увеличилось по сравнению с первым в три раза, а количество экспонируемых  музейных предметов достигло 745 !

Еще одно любимое детище Владимирова - издание Вестника «Реставрация музейных ценностей».  Подобное издание  давно  ждали реставраторы, это регулярно выходящий журнал, в котором можно было  обмениваться мнениями, узнавать новую информацию, публиковать методики, делиться опытом.

Сейчас директор ВХНРЦ лелеет планы строительства нового здания для Центра - удобного, красивого; с мастерскими, оборудованными по последнему слову современной техники, с выставочным и лекционным залами...  Новое здание давно уже крайне необходимо всем Грабаревским  мастерским, разбросанным по Москве и ютящимся в плохо приспособленных для работы помещениях. Страшно представить, сколько сложностей и препятствий придется преодолеть для осуществления этой мечты!

Трудно перечислить все  направления работы, все начинания и  проекты, над которыми работает Алексей Петрович Владимиров. Иногда кажется, что это не один человек, а целое учреждение. Где берет он столько сил для этой постоянной каторжной работы?  Искусство, природа, творчество - вот те  источники, которые дают необходимый заряд  энергии, спасают душу и поддерживают постоянную увлеченность своим делом. «Если я не порисую в выходные, - говорит Владимиров, - я просто болею». Даже уезжая куда-нибудь на очередную конференцию, он берет с собой альбом для эскизов. Так появляются виды Москвы и Крыма, Киева и Иерусалима, Подмосковные пейзажи и натюрморты ...

«Вот уйду я на пенсию, - мечтает Алексей Петрович, - и трясущейся  рукой буду рисовать всякие тыквочки, грецкие орехи...»   Произнося эти слова, он меньше всего напоминает человека, собирающегося на пенсию  - сквозь образ строгого  директора в нем явственно проступает 12-летний мальчишка, впервые в жизни открывший для себя удивительную красоту простого кленового листка.